Звук, слово, действие

Международный фестиваль этнических культур «Живая вода», который проходил 18 и 19 июля на туристической базе «Катунь» (Республика Алтай, Чемальский район) вот уже шестой год привлекает к себе внимание не только музыкантов различных жанров и направлений, художников, продюсеров, журналистов, фотографов и прочей творческой интеллигенции всех мастей, но и массу любителей так называемого событийного туризма – от «профессиональных» автостопщиков и других наследников битнической культуры до преуспевающих деловых людей, предпочитающих путешествовать на личном автотранспорте. Так или иначе, но в минувший weekend чемальская трасса заполнилась колоннами идущих на турбазу «Катунь» автобусов и автомобилей, на чьих номерах 54-й регион занимал далеко не последнее место, а также голосующими на обочине молодыми людьми с объемными рюкзаками. Последним «живой воды» досталось несравненно больше: они лилась на них прямо с неба. Разумеется, такое отдаленное место для проведения «Живой воды» выбрано не случайно. Более того, для организаторов фестиваля это имеет концептуальное значение. По мнению оргкомитета, проводить подобное мероприятие в Новосибирске не имеет никакого смысла, такого рода опыт у «Живой воды» уже был. Индустриальный город больше тяготеет к шоу-бизнесу, нежели к этническим культурам, и фестиваль неизбежно превращается хотя и в очень необычное и яркое, но все же шоу. Помимо того, Алтай – одно из самых красивых мест на земле, и как считают многие, колыбель человеческой цивилизации. Его горы по сей день хранят некую великую мудрость и непостижимую тайну. Алтай издревле был объектом пристального внимания людей, стремящихся обрести древнее знание, силу, энергию. А спустя тысячелетия толпы туристов каждый год спешат оставить на этой земле след своего тяжелого ботинка – всевозможным турбазам на берегах той же Катуни нет ни счета, ни числа. И «Живой воде», судя по всему, так и не удалось полностью уйти от влияния вездесущего шоу-бизнеса. Индустрия развлечений незамедлительно наложила на фестиваль этнических культур свою когтистую лапу. Иначе и быть не могло. Первый фестиваль 96-го года, тогда еще называвшийся «Песни неба и земли», был полузакрытым мероприятием и проходил на озере Ая, а среди его участников можно было увидеть «Гражданскую Оборону» и «Чёрного Лукича». Второй фестиваль уже обрел свое постоянное название и этническую направленность, и проходил он в 1999 году на территории бывшей вертолётной площадки на берегу Телецкого озера. Тогда на «Живой воде» уже присутствовали именитые коллективы из Москвы, Венгрии, Чехии, Южной Америки и Казахстана. Тут уже никуда не денешься. Год от года, взрослея (или старея), фестиваль с переменным успехом выполнял свои основные цели и задачи, а именно: объединение творческих сил отдалённых друг от друга регионов, поиск путей восстановления энергетических ресурсов человека в современном мире и объединение с Природой посредством звука, слова, действия. Как и полагается такому значительному и крупномасштабному мероприятию, «Живая вода» находила все новых горячих поклонников, что, в свою очередь, не могло не порождать множество культурных спекуляций на возрастающем интересе публики к теме «этно». Здесь стоит привести мнение одного из ветеранов «Живой воды», человека, который следил за фестивалем в течение всех шести лет его существования. Эти слова, как мне кажется, очень хорошо отражают настроение определенной части аудитории «Живой воды»: «На втором году фестиваля в Артыбаше на Телецком озере был глобальный сейшн. Объединение сцены и палаток. Все не просто смотрели, а становились участниками происходящего на сцене, проникались, пропускали все через себя. Даже глядя на все действо, каким-то креативом попутно занимались. Это было очень здорово. А сейчас – это обычный фестиваль. Сюда люди приезжают посмотреть, как это есть: какие есть песни у разных народов, какие танцы. Все опустилось именно до этого уровня». А вот еще несколько фраз с нынешней «Воды»: – Фестиваль важен и интересен как факт, но оформление этого факта оставляет желать лучшего. – Фестивальная поляна маленькая, к тому же сплошь уставленная сиденьями. На ней нельзя ни потанцевать, ни расположиться толком. – Все ничего, вот только от сцены до палаточного городка идти нужно полтора километра. Конечно, лучше было, когда ты из своей палатки мог не только слышать, что играют на сцене, но видеть, что там происходит, если, конечно, палатку поближе поставишь. Безусловно, все эти неудобства возникли вследствие как финансовых, так и административных проблем, и долю вины организаторов, право, высчитывать не стоит. Конечно, на фоне могучих алтайских гор, под шум быстрой Катуни любые факты художественной действительности воспринимаются совсем иначе. Но о каком «объединении с Природой посредством звука, слова, действия», а уж тем более о совместных выплесках креативной энергии можно говорить, когда по фестивальной поляне устроенной на территории турбазы «Катунь» шастают пьяные отдыхающие, которым нет абсолютно никакого дела до каких-то там этнических культур, а буквально в пятидесяти метрах от сцены идет дискотека со своим до отвращения знакомым «Целуй меня везде»? Между тем, состав музыкантов, выступавших на фесте был великолепен: Дакота, Александр Кувшинов и группа «Медведь» из Новосибирска, дуэт якутской певицы Степаниды Борисовой и чешского перкуссиониста Павла Файта, «Зуля» (Россия-Австралия), дуэт Владимир Волков и Мола Сила (Россия-Сенегал), театр тибетской мистерии «Лунг-Та». Имена громкие, большие. Судите сами. Выходец из племени гольдов, Дакота – представитель тувинской, монгольской, тибетской школы горлового пения в стиле хоомэй. Призер наград «Зрительские симпатии», «Куба-92», «Солнечный берег-96» (Болгария), «Зелена гура-98» (Польша), ведущий вокалист горлового исполнения во «Всемирной 4-ой Театральной Олимпиаде» международного фестиваля 2001 года. Александр Кувшинов – авторов целого ряда спецкурсов по истории древнекитайской философии и литературы, истории мировой культуры, теории и практики импровизации, а также уникальной методики работы со звуком «Музыкальное путешествие» на основе древнерусских традиций. Степанида Борисова - известная якутская поющая драматическая актриса с огромным диапазоном амплуа: от комического до трагического. Ее голос звучит и в кинокадрах военной хроники о якутах, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной, и в спектакле МХАТа «Прощание с Матерой», и в фильме Алексея Романова «Марфа». Дуэт Степаниды Борисовой и Павла Файта существует уже более пяти лет и выступал на самых престижных фестивалях Европы и Америки. Мола Сила – сенегалец, живущий в Голландии. В последние годы он активно ангажирован европейским театром, музыкальными фестивалями и концертными агентствами Европы и Америки. К настоящему времени он переиграл со множеством лидеров новой импровизационной и мировой музыки в Европе, Японии, Америке и России, где известен один из его проектов – «Вершки да корешки». А имя контрабасиста Владимира Волкова можно встретить на пластинках Курехина или Гребенщикова. Театру тибетской мистерии «Лунг-Та» из Москвы, на мой взгляд, равных в фестивальной программе не было. Музыкальной и драматургической основой этого проекта являются древние мистические церемонии добуддийской шаманской традиции бон и тантрические ритуалы различных направлений тибетского буддизма. Музыканты, не будучи тибетцами по происхождению, используют аутентичные тибетские музыкальные инструменты (дунчен, ганлин, зурна, дамару, шанг, рол-мо, дильбу, дунгкар, рнга и другие) и основные стили уникального обертонного горлового пения, характерные для различных бонских и буддийских монастырей. Что тут можно сказать? Кроме того, что это действительно в высшей степени талантливо, медитативная музыка «Лунг-та», кажется, порой доходит до самого сердца слушателя напрямую, минуя уши. Здесь каждый становится свидетелем и участником таинственного шаманского путешествия в измененном времени и пространстве. Честно признаюсь, но, несмотря на такое обилие мастеров жанра, лично я с большим удовольствием послушал бы горловое пение какого-нибудь старца из глухой алтайской деревни или блюз чернокожего труженика плантаций, или свободную песнь индейца из какой-нибудь канадской резервации. В таком случае вероятность фальсификации этнического материала практически сводится к нулю. Обширная программа фестиваля далеко не ограничивалась музыкальным представлением. В этом году, «Живая вода» проходила в течение двух дней, что не отличает нынешний фестиваль от прошлогодних трехдневных в лучшую сторону. Но хорошего помаленьку. Так вот, о хорошем. По уже почти сложившейся традиции, чтобы расширить презентацию темы современного и древнего «этно», программа «Живой воды» фестиваля была разбита на три части: музыкальную, визуальную, в которую был включен видеоряд, сопровождающий выступления артистов и фильмы по визуальной антропологии, и дискуссионную, в которой, помимо музыкантов, мог принять участие любой желающий. По словам оргкомитета, с этого года каждый год фестиваль «Живая вода» будет иметь свое направление. И в этом году направление было выбрано преимущественно дискуссионное: в программу были включены мастер-классы Александра Кувшинова «Лао-Цзы: искусство жить» и Игоря Янчеглова («Лунг-Та») «Обряд как знак жизнеописания». Кроме того, на фестивале проводились съемки фильма-дискуссии «Что Этно?». А на следующий год, как пообещали организаторы, один из фестивальных дней будет посвящен полностью немецкой культуре. Теперь несколько слов о том, что нас ожидает в будущем. Другой, не менее крупный крупный проект – Третий фестиваль «Кино/Не кино» пройдет на следующих выходных на турбазе «Катунь». В августе состоится «Электрофест», который, как можно догадаться, ориентирован на электронную музыку. И еще один проект – «Сибирь-Германия-Транзит», который в этом году будет проводиться уже в третий раз совместно с немецким культурным центром имени Гете. Будет это в сентябре в Новосибирске. Помимо всего прочего, года через три оргкомитет «Живой воды» планирует осуществление проекта по восьмилетнему продвижению фестиваля вокруг света по восьми запланированным важнейшим в культурном отношении точкам мира. Остается только добавить, что, несмотря на все минусы, у «Живой воды» есть один огромный плюс. Очень точно об этом сказал один мой очень хороший друг, с которым мы как раз пересеклись на Катуни: «Такие фестивали проводить очень полезно – все же какое-то обращение к корням. Конечно, до самых корней мы не докапываемся. Находим какие-нибудь корешки полусгнившие, остатки. Но, тем не менее, копаем в нужном направлении». Евгений Ларин