Александр Косенков: «Я хочу быть ответственным за то, что написал»

(интервью с писателем, драматургом и режиссером)

За последний год в московском издательстве «Современная драматургия» у Александра Косенкова вышли две пьесы «Вестники» и «Исход» и два полнометражных фильма посвященных городу Новосибирску и тем людям, которые продолжают творить современную историю нашего города. А за последние пять лет Александр Федорович стал автором и режиссером полутора десятков документальных фильмов, пьес и повестей. И тем, я думаю немногим, кому это имя не скажет абсолютно ничего, для того, чтобы познакомиться с творчеством этого человека-эпохи не нужно выписывать московские журналы или ехать на кинофестивали в Салехард, Тюмень или Ханты-Мансийск. Достаточно сходит в театр «На левом берегу» и посмотреть два спектакля, поставленных по его пьесам – «Последний парад» и «Страсти по власти».

Александр Федорович Косенков родился в 1940 году в Дмитриеве-Льговском Курской области в семье военнослужащего. Конец войны его семья встретила в Ленинграде. Позднее жил в разных городах Литвы и Латвии. А в 1953 году его семья уезжает в Сибирь. Иркутск, Зима, а после – Братск. Там Александр заканчивает школу и поступает работать Братскгэсстрой. В 1959 г. поступает на филологический факультет Иркутского университета, а с открытием факультета журналистики переводится на него и в 1964 г. с отличием его заканчивает. Именно тогда начинается творческое взросление будущего писателя, сценариста, драматурга и кинорежиссера.

Корр.: Какие факты вашей биографии являются для вас наиболее важными, переломными? Можете ли вы выделить какие либо этапы вашего творческого пути?

А.К.: Чтобы что-то ломалось коренным образом, такого у меня не было. Я с самого начала, чуть ли не с детства еще знал, что буду писать. Очень уверенно шел к этому всю жизнь. Учился. Мне очень легко давалась учеба. И в университете, и во ВГИКе. Я даже какой-то синдром отличника себе наработал. Два красных диплома вроде бы должны говорить о моем усердии, но все дело в том, что очень точно выбрал свое место в жизни. Но вот потом, это уже видимо, свойство характера, я не мог на чем-то одном сосредоточиться. Сначала мне хотелось писать, я работал в газете, писал стихи. В Иркутске, где я учился, тогда сформировалось очень крепкое литературное сообщество. Просто несколько имен назову: Саша Вампилов, мы с ним очень хорошо знакомы были, Валентин Распутин, с ним мы в одной студии и в одной газете, в «Молодежке» работали вместе, просто они меня старше были на пять курсов – и тот, и другой. Но общались мы с ними очень плотно. Это дало мне очень хороший толчок. Первым значительным этапом для меня было телевидение. Я еще учился на пятом курсе, диплом писал, и меня пригласили на иркутскую студию телевидения, которая в то время была одной из лучших студий страны.

Корр.: Телевидение стояло тогда у истоков?

А.К.: В принципе, да. Иркутск считался всегда интеллигентным городом. Там собрались очень мощные кадры – и режиссерские, и операторские. А я поступил на телевидение ассистентом режиссера, быстро получил первую категорию Когда я попал в эту среду, меня это сразу увлекло и с истинного писательского пути сбило. Тогда вся творческая жизнь сосредотачивалась около телевидения. И поэты, и художники, и театры на гастроли приезжали Мы в месяц ставили, снимали и транслировали по два, по три спектакля. Снимали документальные фильмы. Там я познакомился с Валерием Соломиным. С ним мы начали снимать первый художественный фильм – «Когда цветут жарки». Правда, хорошего фильма у нас тогда не получилось. С Соломиным же снимали наш первый документальный фильм «Алюминий». Он получил приз 2-го Всесоюзного фестиваля телевизионных фильмов. В 1969 году поступил на заочное отделение Всесоюзного государственного института кинематографии на сценарный факультет Второй мой этап начался уже во ВГИКе. Я учился на пятом курсе, когда туда приехал главный редактор тогда уже очень известной студии «Новосибирсктелефильм» Батолин – искать сценариста. Я согласился, хотя как раз в то время мой сценарий художественного фильма взяла для постановки Свердловская киностудия, другим сценарием заинтересовались на Мосфильме. Но по независящим от меня причинам с этими постановками ничего не получилось. Зато, приехав в Новосибирск, я с головой ушел в работу. Начал с того, что полностью переписал завальный сценарий художественного фильма, который никак не могли запустить в производство. В итоге по этому сценария был снят фильм «Новогодний подарок». А потом начал снимать документальные фильмы самостоятельно. И в первый же год, как я сюда приехал мой сценарий художественного фильма «Когда разобраться поможет дорога» на Всесоюзном конкурсе завоевал премию, был напечатан альманахе «Киносценарии». Несколько студий заявляли о желании поставить этот фильм, но он был очень сложный для постановки, так что за него так и не взялись.

Корр.: Сколько фильмов поставлено по вашим сценариям к настоящему времени?

А.К.: Около сорока документальных фильмов, в то числе и те, что я снимал как режиссер.

Корр.: А сколько художественных?

А.К.: На «Новосибирсктелефильме» – «Однажды осенью» и «Перед свадьбой» и на «Союзтелефильме» в Москве гораздо позднее – двухсерийный фильм «Ночь на размышление». Для этого фильма я написал киносценарий по своей пьесе.

Корр.: Что заставило вас самому взяться за постановку своих сценариев?

А.К. В Новосибирске были прекрасные режиссеры, очень сильный творческий коллектив «Новосибирсктелефильма», но судьба любого сценариста всегда зависит от режиссера, от его видения. Сможет ли он подхватить то, что ты задумал? Ну а любой талантливый режиссер всегда привносит что-то свое, или все в корне меняет. Мне очень быстро надоело, что меня переделывают. И я решил сам снимать фильмы. Тут уже никого ни в чем обвинять нельзя. Сделал плохо – сам виноват. В документальном кино сценарий иногда вообще нонсенс. Там нужно работать с самого начала, либо самому быть автором и режиссером, либо с режиссером проходить весь путь от «А» до «Я» рука об руку. Тогда ты настоящий автор.

Корр.: Основная ваша специальность все же сценаристика?

А.К.: Сейчас с возрастом я начинаю себя ругать за то, что меня мотало и туда и сюда, что я напрасно занимался режиссурой, что это не мое призвание, что это все от жадности – ездить, делать все своими руками. Ругаю себя даже за то, что я вообще связал свою жизнь с телевидением и с кино, хотя сделал там я немало. И, тем не менее, я вижу, что я не ту дорожку свернул в свое время. Настоящее мое призвание – писательство и драматургия. В 80-м году написал первую пьесу, «Степанов мост», которая была сразу напечатана в «Современной драматургии» и множество театров ее заявили к постановке. И с каждым годом драматургическая стезя давалась мне легче. Пьесы печатались и шли, мне это было интересно. Я потихоньку от кино стал уходить в сторону в сторону драматургии. Сейчас у меня уже напечатано и поставлено больше десятка пьес. Мне говорят, что я странный драматург. Мне интересен сам процесс написание пьесы и ее издания, и не очень интересен процесс ее постановки в театре.

Корр.: То есть в постановках своих пьес вы не участвовали?

А.К.: Участвовал. Когда моя пьеса в Малом театре шла, я и на читках был и на репетициях. В Омском академическом драмтеатре мою пьесу ставил Глаголин, режиссер из Театра на Таганке, я тоже бывал на репетициях. Но по большому счету мне это почему-то неинтересно. По-моему там происходит то же, что и в кино. Ты пишешь сценарий, а потом его кто-то ставит и переделывает. Режиссерские и актерские интерпретации так или иначе меняют твой замысел. Есть драматурги, которые сидят на всех репетициях, болеют, переживают, каждое слово отстаивают – мне это совершенно не интересно. Я индивидуалист, не умею коллективно работать. А театральная или кинопостановка – это работа в соавторстве. Режиссер – полноправный автор. А это не всегда меня устраивает. Поэтому я и от драматургии хочу уходить. Я хочу быть полностью ответственным за то, что я написал.

Корр.: То есть, в очередной раз меняете специальность?

А.К. Да. Одна повесть – «День шестой» – у меня уже издана. Сейчас заканчиваю довольно большую работу, даже не знаю, роман или повесть получится. Ухожу в полное индивидуальное писательство. Уже вышло два тома моей книги «Созидатели». Там семь очерков. Я с большим увлечением над ними работал. Говорят, неплохо получилось.

Корр.: О чем эти очерки?

А.К.: Об интересных людях. Я считаю, что встречи с интересными людьми – это вообще самое большое писательское и журналистское счастье. Я поэтому и в кино так долго держался. В этом отношении мне в жизни очень повезло. Я встречался с людьми, которые определяли лицо нашего времени. Это очень дорогого стоит. Это помогает и в жизни и в творчестве.

Корр.: Какие темы вас интересуют больше всего?

А.К.: Мне интересны простые люди, люди страдающие, сострадающие, и самое главное – люди думающие, люди веры, пытающиеся изменить жизнь к лучшему. В моих работах, особенно последних, все мои герои – именно такие люди. Шаг к более достойной жизни можно сделать только через сострадание, боль и размышление.

Корр.: В чем, по-вашему состоит предназначение писателя, художника?

А.К.: Художник, я считаю, призван поставить диагноз своему времени, подержать руку на пульсе у наиболее интересных, достойных людей, явлений современной жизни, попытаться определить эти явления и попытаться через искусство «подстегнуть» все хорошее. А сейчас, в основном, ставка делается на низменные чувства.

Корр.: Может быть, это путь от противного?

А.К.: Нет. Это глубоко ошибочное и неправильное мнение. Если человеку, прожившему жизнь, показать всю эту грязь, он ее не воспримет. А вот с молодым поколением дело обстоит иначе. Молодой зритель – самый активный, а он не всегда может отсеивать добро от зла. Искусство в России всегда выполняло социальную, воспитательную роль. Как только это уходит начинается порнография, грязь, попытка привлечь внимание, а за всем этим полная пустота. Кризис ощущается во всех направлениях искусства. Но в конечном итоге вся грязь выпадет в осадок, и когда вода попрозрачней станет, путь нашего общество определиться.

Л. Зорин писал о повести «День шестой»: «...Для того, чтобы написать нечто «Дню шестому» нужно быть человеком отважным дважды, способным выдержать перегрузку - выносить в себе этих людей, прожить вместе с ними немалый срок и, наконец, выпустить в жизнь. Автор нисколько не мессионерствует, он не выписывает рецептов и не называет лекарств. Но вопреки безумию мира, честный мужественный писатель Александр Федорович Косенков упрямо продолжает надеяться: человек не вполне звероподобен, душа его не заросла бурьяном, и День Седьмой ещё впереди».

Евгений Ларин